Психолог онлайн по эмоциям, кризисам и отношениям — Виктор Лиотвейзен
Зачем девушка ведет себя как ребенок и что с этим делать
[когда девушка ведет себя как ребенок в отношениях]
Оглавление
I. Когда девушка ведет себя как ребенок
Следующие выдержки взяты из глубоко проницательной книги Эстер Вилар «Полигамный секс» (1976). В этой малоизвестной работе она излагает теорию о том, что женщины превращают мужей в отцовских фигур, защитников и кормильцев, для которых они играют роль требовательного ребенка.
Вилар указывает, что детские качества, пробуждающие защитные «инстинкты» у мужчин, противоположны тем качествам, которые вызывают сексуальное возбуждение, тем самым оставляя мужчин в своеобразном диссонирующем положении, когда интимный партнер является одновременно ребенком и половым партнером, что является неприемлемым сочетанием, которое в итоге приводит к ухудшению отношений. Вилар указывает, что женщины довольно часто стремятся установить эту динамику отношений, и спрашивает: «Какая польза женщине потерять любовника и приобрести отца?»
II. Сила слабости девушки-ребенка
В нынешнее время пропагандируется образ женщины, которой ни в коем случае нельзя носить тяжелые вещи, поднимать или толкать тяжести. Они могут заплакать по малейшему поводу, и эти слезы сигнализируют нам об их слабости. Окутывая себя тонкими тканями и прибегая к помощи макияжа, девушки также могут выглядеть слишком хрупкими.
Большинство девушек также предпочитает, чтобы их видели в компании более высоких и взрослых мужчин; это подчеркивает их нарочитую уязвимость и увеличивает до предела существующую физическую разницу между защитником и протеже. Большая физическая выносливость женщины — ее секрет; к тому времени, когда это станет очевидным, ее мужчина уже скорее всего покинет этот мир от старости (разница в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами в России — 10 лет по данным статистики).
III. Девушка ведет себя как ребенок
По сравнению с собственным ребенком, которого защищают автоматически, женщина является несколько странным объектом для чьего-то защитного «инстинкта». Когда мужчина берет девушку под опеку, он делает это не инстинктивно, а сознательно, убеждая себя, что она — то самое существо, которое нуждается в нем и его помощи.
Таким образом, каждая женщина конкурирует с любой другой неинстинктивной протеже. Сироты, больные, старики, умственно отсталые, бедные, щенки и бездомные кошки в основном нуждаются в защите гораздо больше, чем женщины. Поэтому отвлечение внимания мужчины от всех этих потенциальных конкурентов и сосредоточение его исключительно на девушке, стремящейся пробудить его скрытый «инстинкт» защиты, является большой проблемой.
Это не так сложно, как кажется на первый взгляд: большая часть людей практикует альтруистическую любовь ради какого-то вознаграждения (реального или мнимого) — денег, престижа, товарищеских отношений, вечной жизни. Женщины, которые ведут себя как дети, могут предложить другую «награду» за защиту, к которой они стремятся: они — единственный вид неинстинктивных протеже, которые способны удовлетворить его половое влечение. С точки зрения мужчины это награда.
Но женщина, ищущая в первую очередь защиту, никогда не сможет быть адекватным партнером, потому что для этого у таких женщин отсутствует одно необходимое условие: интеллектуальное равенство. Но поскольку большинство интеллектуально подкованных мужчин довольно редко встречают идеальных половых партнерш — женственных женщин, которые, тем не менее, не уступают им по уму, — у мужчины действительно чаще всего нет выбора.
Если он не хочет остаться с пустыми руками, то выберет альтруистическую любовь к псевдоребенку и рациональную любовь вместо интимной. Он идет на компромисс: наполовину подопечный, наполовину половой партнер, наполовину ребенок, наполовину женщина.
«Может быть, она и не любовь моей мечты, — думает он, — но я все же могу лечь с ней в постель — и, кроме того, я ей нужен». Чтобы быть его ребенком, такая девушка недостаточно похожа на него — но она слабее его физически и зачастую — умственно. Чтобы быть его идеальной партнершей, она чаще всего недостаточно соответствует ему интеллектуально, однако внешне она достаточно привлекательна.
Другими словами, вместо того, чтобы оставить оба своих социальных «инстинкта» неудовлетворенными, мужчина будет мириться с ролью отца для взрослого, с которым он также может спать. Поскольку среднестатистический мужчина вообще не может найти женщину, которая будет идеальным партнером по браку, то он принимает одну из многих, предложенных ее родителями для удочерения, и на грандиозной церемонии клянется занять место ее естественного отца и впредь ее обеспечивать. Если бы священник или регистратор в ЗАГСе спросил его, готов ли он «сделать эту женщину своим ребенком», он мог бы даже не заметить разницы.
Когда такая девушка в белом говорит «да», мужчина прекрасно понимает, что он ее удочерил, к счастью или нет: «ребенок» отныне будет носить фамилию своего нового отца и жить на его деньги.
Чтобы у него не возникало никаких мыслей о поисках женщины, девушка, которая ведет себя как ребенок, также время от времени играет роль любовницы. После рождения первенца — его идеального протеже, да и протеже ребенка тоже — власть «приемной дочери» настолько утвердилась, что она мало рискует потерять приемного отца в пользу другой, более самостоятельной женщины. Роль полового партнера, первоначально использовавшаяся в качестве укрепления привязанности, на данном этапе, как правило, игнорируется. В таких отношениях рано или поздно наступит день, когда только присутствие детей будет напоминать паре о том, что когда-то они спали вместе.
IV. Сила холодного партнера
Как только женщина выбрала роль ребенка (вместо любовницы), следующий шаг предопределен. Ребенок не должен проявлять слишком большого интереса к интимной близости, опасаясь потерять доверие и детские привилегии.
Поэтому женщина, которая ценит свой статус протеже, вынуждена держать свое влечение под контролем. Она должна быть в состоянии сознательно использовать привлекательность в своих целях, т. е. завоевать мужчину, который кажется подходящим на роль ее отца, а не мужчину, который возбуждает и сбивает с толку ее чувства и разум. И она должна быть в состоянии отказать предполагаемому защитнику в близости до тех пор, пока он не удочерит ее или, по крайней мере, не подтвердит такое намерение.
Видеть в мужчине прежде всего полового партнера – значит, потерять власть над ним. Это означает утрату мотива сделать его своим защитником (что хорошего в любовнике, сдерживаемом покровительственными чувствами?) и обретение зависимости от него в интимном плане в той же степени, в какой и мужчина становится зависимым от этого.
Оставаться простоватой, как я уже говорил, для такого типа девушек проще простого; это не требует никаких усилий. С другой стороны, чтобы оставаться холодной, требуется значительная самодисциплина, но женщины, очевидно, находят, что это все равно окупается. Мужчины и женщины не только рождаются с одинаковой умственной одаренностью, одним и тем же «инстинктом» самосохранения и заботы о своем потомстве, но и наследуют одинаковую предрасположенность к активной половой жизни.
Но половое влечение можно подчинить: монахини и священники тому хороший пример. Только монахини, будучи женщинами, обычно начинают обучение контролю намного раньше, чем их коллеги-мужчины, поэтому мы слышим о гораздо меньшем количестве скандалов вокруг них.
Остальные женщины, выбирающие детскость в поведении, не обязаны практиковать такой тотальный самоконтроль. Наоборот, тотальная фригидность мешала бы им и могла привести к крайностям, таким как полный отказ от интимной близости даже в качестве инструмента для привлечения защитника. Насколько легко полный контроль полового влечения может привести к фригидности, показал недавний опрос общественного мнения, проведенный среди нескольких тысяч итальянских женщин всех социальных классов (Doxa, Rome 2004). На вопрос об их отношении к интимной близости 36% этих женщин в возрасте от 20 до 50 лет выразили полное отсутствие интереса к супружеской близости; на самом деле они сказали, что предпочли бы вообще отказаться от него. Столь высокая степень фригидности является чрезмерной и довольно разрушительной. Девушкам, которые ведут себя как дети, важно только быть холоднее, чем партнер, потому что только тогда власть останется в их руках.
V. Отцы бессильны
Обычно дети любят своих родителей меньше, чем родители — детей; они скорее привязаны к ним, так как родители им нужны. Когда отец и мать умеют облекать воспитание своего отпрыска в образ самоотверженной преданности, они могут также получать в качестве дополнительных инструментов воздействия чувство вины и благодарности ребенка.
Но это не безусловная любовь, да и не должно быть ею: если бы дети отвечали на любовь родителей в полной мере, жизнь замерла бы, потому что они ни за что не захотели бы уйти из дома. Дети в большинстве своем склонны покидать родителей при первой же возможности, чтобы отправиться на поиски собственного объекта любви (протеже). Многие никогда не возвращаются домой или делают это из чувства долга.
Дети могут почувствовать полноценную любовь к своим родителям только по мере того, как родители постепенно становятся старыми и беспомощными. Когда родителя характеризует физическая немощь, интеллектуальная неполноценность и внешнее сходство, взрослый сын может полюбить своего отца как подлинного протеже. Однако на этом любовь отца обычно подходит к концу по понятным причинам.
Между защитником и протеже всегда есть тот, кто любит: всегда защитник. Протеже принимает любого, кто будет его кормильцем. Если появится другой, более привлекательный вариант, он будет принят без больших эмоциональных вложений; самое большее, чего можно ожидать, это определенная лояльность. Ибо речь идет лишь об «инстинкте» самосохранения протеже, неизбежно асоциальном «инстинкте». Если бы все было зациклено на конкретном человеке, и этот человек погиб бы, то та же участь постигла бы и протеже.
Мужчине, который женится на женщине ниже себя, т. е. «удочеряющему» ее, стоит понимать, что она не может испытывать к нему ничего, кроме симпатии и благодарности. В конце концов, женщина лучше, чем ребенок; при необходимости она может позаботиться о себе, как и любой мужчина. То, что девушка, тем не менее, позволяет мужу оплачивать все счета и брать на себя всю ответственность, является личной уступкой, от которой она может отказаться в любое время.
Поэтому она имеет право на большие ожидания: все, что делается для нее, должно быть лучшим, иначе она может найти другого защитника или же, в зависимости от обстоятельств, даже решить позаботиться о себе самостоятельно. По сравнению с настоящим отцом, «приемный отец» девушки не может оставаться ставленником своего псевдо-ребенка в старости.
Максимум, на что он может рассчитывать, это статус псевдопротеже, т. е., если повезет, он может получить альтруистическую любовь женщины.
Женщина же в этом случае чаще всего наследует имущество мужчины, его страховку, пенсионные права, так что он может продолжать обеспечивать ее после своей смерти, смерти, которую она статистически переживет в среднем на десять лет, плюс то количество лет, на сколько она моложе его.
Обращаясь на мгновение к роли мужчины, можно предположить, что защитник, вооруженный материальной властью над своей протеже, может шантажировать ее. Но именно этого он никогда не сможет сделать. Если бы он был на это способен, то никогда бы не взял на себя ответственность за содержание.
«Инстинкт» заботы настолько силен, что от его влияния невозможно уклониться. Даже женщинам пока не удалось изменить его. Но для них гораздо менее обременительно удовлетворять свой «инстинкт» взращивания потомства. Даже если женщина является тем партнером, который первым захотел ребенка (у мужчины уже был ребенок в лице жены), ответственность за его уход и кормление всегда будет нести мужчина.
Когда рождается первый настоящий «протеже», жена просто передвигается на положение старшей дочери. Таким образом, такая женщина, вынашивающая детей, имеет двойное преимущество: она удовлетворяет свой «инстинкт» взращивания потомства и одновременно укрепляет основу собственной безопасности. Как о матери настоящих протеже, о ней нужно заботиться, даже если она перестает казаться настолько хрупкой и привлекательной, насколько того требует ее роль в идеале.
Власть ребенка над родителями — как власть биологически более слабого над более сильным — это закон природы. Без такой силы более слабые голодали бы, не в силах позаботиться о себе. Само собой разумеется, что родители бросятся в горящий дом или в бушующий поток, чтобы спасти своих детенышей. То, что мужчины идут на войну за своих женщин, также считается само собой разумеющимся. Мужчина, который должен быть отцом для своей жены, бессилен, когда дело касается ее. Здесь всё зависит от женщины. И хотелось бы верить, что у такой женщины есть сила воли и дисциплина, которая отражается в её поступках.
VI. «Слабый пол» держит все козыри
Структура биологической власти зиждется на двух «инстинктах»: интимной близости и заботе о потомстве. Тот, кто нуждается для удовлетворения одного или обоих этих «инстинктов» в определенном индивидууме, теряет свою независимость по отношению к этому индивидууму.
Любить для мужчины — значит стать заложником своих чувств. И наоборот, тот, кто любим, имеет любящего в своей власти. Таким образом, сила в данном случае равняется способности сделать себя объектом любви другого человека.
Девушке, которая выбрала детскую модель поведения, не нужен мужчина для удовлетворения ее полового влечения; она держит его (влечение) под твердым контролем, как приманку или оружие в половой борьбе за власть. Интимная близость для женщины слишком ценна, так сказать, чтобы тратить ее на простое баловство.
«Первым проявлением социального угнетения, — гласит известное высказывание Фридриха Энгельса, покровителя и соавтора Карла Маркса, — является угнетение женщины мужчиной». Энгельс смешивает силу с властью. Как и многие левые после него, Энгельс метафорически внедрил концепцию властных структур, опирающихся на силу, на войну полов там, где она неприменима. Энгельс считал, что только тот факт, что мужчина физически сильнее и способен зарабатывать деньги, дает мужчине власть над женщиной. Однако физическая сила может быть полезна для подавления социального класса — это не способ завоевать контроль над другим полом.
Потенциальный угнетатель никогда не бывает более сильным партнером: он всегда более беспомощен; потенциальный правитель не тот, кто движим желанием, но тот, кто желанен. Если предположить, что женщины физически и умственно более слабый пол, и что они более желанны мужчинами, то «первое социальное угнетение» — это угнетение мужчин женщинами, а не наоборот.
Женская власть – это основа всех остальных властных структур. Системы социальной власти, которые не опираются непосредственно на «инстинкты», никогда не могут быть чем-то большим, чем надстройками. Система, пренебрегающая мощью сильного пола (женщин!), обречена с самого начала: она не может обрести сторонников. Все системы вообще функционируют благодаря силе доминирующего пола. Без согласия женщин не было бы ни фашизма, ни империализма, ни инквизиции. Мужчины не могли бы стать действующими элементами таких систем, если бы ими не управляли женщины. Только человек, привязанный к другому посредством своих основных социальных «инстинктов» (как правило, это человек, имеющий семью, которую нужно содержать) может быть втянут в такую систему и подведен к совершению актов лицемерия, террора или измены. Сила женщины — это источник силы для других.
Отцы церкви, политики и диктаторы очень хорошо знают этот неписаный закон. Самый важный политический ход правителя — ухаживать за женщинами и говорить на их языке. Он знает, что, как только у него будут женщины, он автоматически получит мужчин. Поддерживая женщину в качестве протеже мужчины, Церковь может легко побудить его к одобрению и позволению учить своих детей вере, что гарантирует сохранение власти Церкви. Пока политики вводят специальные социальные меры для женщин (каков сейчас материнский капитал? 300к? 500к?), они могут с чистой совестью сохранять воинскую повинность и более высокий пенсионный возраст для мужчин. Пока диктаторы не принуждают женщин служить в армии, они могут посылать в бой тысячи мужчин.
Церковь на самом деле пришла к власти только тогда, когда сделала женщину — в лице Девы Марии — объектом поклонения, и там, где культ Марии еще цел, церковь все еще у власти. Сам Иисус упустил возможность расположить к себе женщин. Однажды он сказал матери: «Женщина, какое мне до тебя дело?», и апостол Павел в свое время поступил не лучше. Только когда женщина как протеже была возведена в институт, христианство завоевало множество последователей.
Поэтому вполне возможно, что великие социальные революционеры изобрели «угнетенную женщину» из тактических соображений. Помните, мы говорили, что Энгельс путал власть с силой? Возможно, все было наоборот: предположим, он осознал реальную силу женщин и сделал сознательную ставку на нее, чтобы обеспечить победу своей стороне. Конечно, было бы странно, если бы такие люди, как Маркс, Энгельс, Ленин, Мао (все они знали жизнь рабочего класса лучше, чем кто-либо другой) серьезно полагали, что жене рабочего хуже, чем самому рабочему. Они, конечно, знали, что, несмотря на бедность и большое количество детей, жене рабочего жилось несколько лучше даже в нечеловеческих условиях пролетарской жизни в начале промышленной революции. Стремясь улучшить участь рабочего, они и другие радикалы показали себя хорошими политиками, которые апеллировали к жене рабочего и возносили ее дело в высший приоритет. Умная, законная тактика — но какую путаницу они посеяли в головах своих последователей!
Адольф Гитлер также использовал такую тактику, хотя и с несколько иным акцентом. Без поддержки «Немки» —застенчивой тевтонской женщины, его собственного творения — он никогда бы не добрался до вершины, с которой он мог вершить свои кровавые дела. Поскольку по-настоящему могущественными элементами были не мужчины, Гитлер мог открыто отстаивать свою программу: войну против соседних стран и преследование другой «расы» — в то время как женщины, как известно, его поддерживали.
Никто не говорит, что женщины хотят войны больше, чем мужчины — кто хочет войны? — но они менее вовлечены в особенности военной службы. Поскольку они, как правило, не ожидают, что их отправят на фронт, война для них связана с меньшим риском; они гораздо медленнее осознают все смертоносные последствия войны. В любом случае, кто бы мог предвидеть, что даже такой демократический режим, как британский, будет сбрасывать бомбы на беззащитных мирных жителей, принося в жертву более полумиллиона женщин и детей — и, как оказалось, бесполезно, поскольку бомбардировка городов мало что изменила; только систематическое разрушение промышленных объектов помогло положить конец войне.
Но бомбардировщиками управляли мужчины, так что можно сделать вывод, что у женщин не было особых угрызений совести по этому поводу. Довоенные суфражистки, которые боролись за право голоса, не стали бороться за участие женщин в грязи войны. Хотя женщины номинально несут такую же ответственность за войны, как и мужчины (по крайней мере там, где они имеют право голоса) большинство женщин ни в коем случае не считает себя солдатами, а скорее пацифистками. В послевоенной Германии ни одна из женщин, годами живших на содержании охранников концлагерей, — все они были убийцами — ни разу не предстала перед судом.
За исключением нескольких девушек, вовлеченных в движения типа левой воинственности, масса женщин до сих пор сознательно не рисковала ничем ради своего общества. Даже женщины-солдаты армии РФ фигурируют в основном только на страницах военных журналов. Там, где стреляют, всегда мужчины. Кто погибнет на войне, решает более сильный пол: женщина.
VII. Удочерение и инцест
Мужчины, сильно мотивированные в выборе партнерши «инстинктом» заботы и обращающиеся преимущественно к женщинам с детским поведением (которые значительно моложе, слабее, меньше в росте и менее умны, чем эти мужчины), обязательно должны удовлетворять половое влечение со своим протеже. Если разница в возрасте составляет плюс-минус 3-4 года (учитывая разницу полового созревания), то все нормально, но делить постель с кем-то, кого вы считаете своим ребенком, — это инцест. Не то чтобы они думали об этом как об инцесте. Нелегко осознать, что такого мужчину тянет к женщине его «инстинкт» заботы — фактор пола бросается в глаза.
Но все эти альтруистические чувства, которые он испытывает к ней, вроде желания заботиться, доказывать свою любовь, защищать, работать на ее благо, бороться за нее, — это чувства отца к ребенку, а не чувства мужчины к своей женщине.
К тому времени, когда мужчина «удочеряет» женщину, он едва может различить эротическую и отцовскую нити смешанных мотивов. У него скорее всего уже был некоторый опыт эротических чувств; отцовские, защитнические эмоции — нечто новое. Когда мужчина впервые чувствует это новое отношение к женщине и сравнивает его со своими прежними отношениями, он поражается разнице: у него не было никакого желания жертвовать собой ради прежней любви.
Должны быть убедительные доказательства того, что это, наконец, настоящая любовь, великая любовь, которую он ждал всю свою жизнь. Вот «женщина, на которой можно жениться», в отличие от других, о которых он начинает думать как о «хороших в постели». Только позже, фактически обретая статус отца, он может определить то, что он чувствовал к своей невесте, как то, что он чувствует к своему ребенку.
Мужчина, у которого есть девушка-ребенок, понимает, что что-то не так, как должно быть, но не может точно указать на это. Ему почему-то кажется, что он не имеет права совершать с ней акт любви, как будто это обязанность, которой он должен пользоваться щадяще. Он обнаруживает, что совершает с ней это «неправильное» действо, но всегда с угрызениями совести. Он также не может избавиться от ощущения, что она каким-то образом делает ему большое одолжение каждый раз, когда терпит близость, и что он никогда не сможет завершить акт достаточно быстро, чтобы выразить свою признательность.
В былые времена, когда женщины выходили замуж еще девственницами, и разница в возрасте между женихом и невестой была обычно гораздо более выраженной, чем в наши дни, связь между брачным удочерением и инцестом была особенно очевидна: жениху приходилось нарушать свой статус опекуна после церемонии.
Благодаря новой сексуальной морали мужчины по крайней мере могут совершать более постепенный переход. Брак, который раньше был юридическим условием инцеста, все больше и больше становится формой реституции.
Будучи отцом вопреки самому себе, мужчина не имеет иного выбора, кроме как сломать инцестный барьер между собой и своей женой-ребенком. Немного помогает то, что она всего лишь псевдоребенок, с которым он совершает только юридически санкционированный псевдоинцест. Но все эти манипуляции с базовыми «инстинктами» не могут не иметь пагубных последствий.
Со временем такие мужчины в большинстве случаев избавляются от запретов на инцест и преобразуют его в реальный (по крайней мере, в своих мечтах): такие отцы, как правило, впоследствии предаются фантазиям о своих подрастающих дочерях. Некоторые терапевты, которые призваны избавить от всякого рода комплексов, в этих случаях не всегда освобождают мужчин от подобных фантазий. Они полагают, что их единственная задача — предотвратить чувство вины, которое может развиться, поэтому они уверяют «пациента», что все нормально.
Мужчина, который концентрирует свои репродуктивные «инстинкты» на девушке, которая ведет себя как ребенок, привязывается к явно инфантильному поведению и фактически рушит свое душевное равновесие. Он скорее всего будет постоянно метаться от обожания своей избранницы до ненависти к ней, от насилия до падения к ее ногам, от избиений до готовности умереть за нее.
Поскольку два задействованных «инстинкта» в основе своей несовместимы, человек, постоянно пытающийся объединить их, обречен впадать из одной крайности в другую.
Здравый смысл в конце концов заставит мужчину искать выход из такой «кровосмесительной связи», что ввергнет его либо в полигамию, либо в ханжество. Менее разумные продолжают довольствоваться псевдоинцестом. Мнимый запретный плод и связанные с ним удовольствия становятся постоянным компонентом их сексуальной жизни.
То, что началось как добродетель из необходимости, заканчивается зависимостью и укоренившимся извращением. Когда мужчина зациклен на Лолите, ему в большинстве случаев становится не интересна идея близости со взрослой женщиной. Мужчине, движимому сильным отцовским «инстинктом» к инфантильной девушке, скорее всего, будет чрезвычайно трудно приспособиться к нормальной жизни впоследствии. Он, вероятно, будет тем человеком, который неизменно (даже в преклонном возрасте) просит несовершеннолетних девушек в домах свиданий. Что ему больше всего нравится во всем этом, так это нарушение табу.
VIII. Полигамный мужчина ошибается насчет других мужчин
Девушки, которые ведут себя как дети, часто жалуются, что мужчины считают их просто сексуальными объектами. Но на деле это не так. В действительности мужчине нужно сильное воображение, чтобы увидеть сексуальный объект в инфантильной партнерше.
Большинство таких женщин сознательно выбирают мужчин, рядом с которыми они чувствуют себя ниже по статусу («Я должна быть рядом с мужчиной, на которого смогу равняться» — таков лозунг). Быть «ниже» — это не быть сексуальным объектом, а быть протеже — «ребенком». Чтобы увидеть в человеке сексуальный объект, мужчинам нужно смотреть на кого-то, кто физически противоположен, но интеллектуально равен им.
Большинство инфантильных женщин являются не только физической, но и умственной противоположностью своего партнера. Недалекость не является признаком пола: она противоположна не мужественности, а интеллекту. Она делает женщину не более женственной , как многие считают, а более детской.
Такая девушка апеллирует не к половому влечению своего партнера, а к его отцовскому инстинкту, тем самым подталкивая его к полигамии: интимная близость с псевдоребенком вызывает угрызения совести. Он ищет другого полового партнера, снова мучается угрызениями совести, если новый партнер хуже, ищет дальше, чтобы обрести третьего, и так далее.
Гомосексуальные мужчины часто являются теми, кто смирился с тем фактом, что их долгие поиски равного полового партнера среди женщин оказались напрасными. Они предпочитают равноправие с партнером того же пола, а не интеллектуальную неполноценность (близость с инфантильной девушкой).
Хотя среднестатистический полигамист на самом деле обижает только другого мужчину (у которого забрал потенциальную возможность обрести девушку), а не свою жену, он редко осознает это: женщина, считающая мужа своим отцом, не может быть жертвой неверности. Для «удочеренной» ее партнер не является в первую очередь любовником, поэтому она ревнует только тогда, когда ей грозит потеря кормильца, но сама часто прибегает к возможности вызвать ревность (например, бывшим парнем). Такая девушка, конечно, предпочла бы быть «единственным ребенком» своего мужа, но если появится «сестра», она согласится, по крайней мере, не занимать второе место.
Пока блага распределяются справедливо, а «отец» достаточно обеспечен, чтобы «содержать» более чем одного «ребенка», ей, в принципе, все равно, что он делает с остальными.
IX. Женщины ждут альтруистической любви
Женщины свободны в выборе: они могут взять мужчину в отцы или в любовники; они могут пробудить его сострадание или желание. Пока девушки играют роль детей, они явно предпочитают симпатию. До тех пор, пока они выбирают быть более слабым, молодым и наивным партнером в отношениях, они открыто выбирают альтруистическую любовь.
Такие женщины сеют смятение в умах мужчин: они выглядят как взрослые, но ведут себя как дети; они требуют страсти, но сами остаются хладнокровными; они говорят о нежности, но имеют в виду защиту (если вы хотите научиться контролировать и пресекать подобное поведение женщин, ознакомьтесь с философией красной таблетки).
Инфантильные девушки обрекают обоих партнеров на отношения без взрослой эгалитарной любви — они отказываются от нее добровольно, а мужчине приходится довольствоваться тем, что они называют любовью.
«Настоящая любовь ставит счастье партнера на первое место» — таково инфантильное определение любви. Мужчина пытается придерживаться этого. Но каждый раз, когда он чувствует к женщине-ребенку то, что она от него ожидает, — ставя на первое место ее счастье, — он не счастлив с ней; каждый раз, когда мужчина ставит себя на первое место, он счастлив с девушкой.
Инфантильные женщины с легкостью манипулируют мужскими «инстинктами» (о том, как распознавать женские манипуляции и правильно реагировать на них, рассказывает маносфера). Такой девушке достаточно быть несколько более слабой, холодной и наивной, чем мужчина, и этого будет достаточно, чтобы получить кормильца на всю жизнь. Но правильно ли делать что-то только потому, что это легко? Является ли действие оправданным только потому, что оно несет в себе выгоду?
Нам не нужно делать все, на что мы способны, только потому, что мы можем. Например, цивилизованные люди не обижают животных, хотя могли бы. Когда женщины, описанные в статье, станут достаточно цивилизованными, чтобы перестать плохо обращаться с мужчинами? Когда они перестанут обучать своих любовников быть добытчиками только потому, что у них есть на это силы?
Пока женщины-дети продолжают существовать, у мужчин нет альтернативы полигамии. У них есть право продолжать искать настоящую женщину среди тех «маленьких девочек», с которыми они сталкиваются на протяжении жизни, пока действительно не найдут ее. В этом случае именно мужчины являются жертвами полигамии. Захотят ли они стать жертвами таким образом, в конечном счете, решать им.